1. Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону.
2. Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом.
Комментарий к ст. 120 Конституции РФ
1. Комментируемая статья, наряду со ст. 10 Конституции, провозглашает фундаментальный принцип, определяющий положение судебной власти и судей в современном, правовом демократическом государстве, - принцип независимости судей (и судов) и их подчинения только Конституции и федеральному закону. Этот принцип воспроизведен практически во всех судоустройственных и процессуальных актах РФ - федеральных конституционных законах: "О судебной системе Российской Федерации", ст. 5 (СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1; 2001. N 51. Ст. 4824; 2003. N 27. Ст. 2698; 2005. N 15. Ст. 1274), "О Конституционном Суде Российской Федерации", ст. 5 и 13 (СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447, 2001. N 7. Ст. 607; N 51. Ст. 4825; 2004. N 24. Ст. 2334; 2005. N 15. Ст. 1273; 2007. N 7. Ст. 829), "Об арбитражных судах в Российской Федерации", ст. 6 (СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1589; 2003. N 27. ч. 1. Ст. 2699; 2004. N 12. Ст. 1111; 2006. N 29. Ст. 3120), "О военных судах Российской Федерации", ст. 5 (СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3170; 2006. N 50. Ст. 5277), Законе РФ "О статусе судей в Российской Федерации" (Ведомости РФ. 1992. N 30. Ст. 1792, СЗ РФ. 1995. N 26. Ст. 2399, 2000. N 26. Ст. 2736; 2001. N 51. Ст. 4834; 2004. N 35. Ст. 3607; 2005. N 15. Ст. 1274 и 1278; 2006. N 5. Ст. 5277; 2007. N 10. Ст. 1151), а также в ГПК РФ (ст. 8), УПК РФ (ст. 7 и 8), АПК РФ (ст. 5).
Однако наиболее полно рассматриваемый конституционный принцип был сформулирован в международных документах, таких, как: "Основные принципы, касающихся независимости судебных органов" (одобрен. в 1985 г. Генеральной Ассамблеей ООН) и "Эффективные процедуры осуществления Основных принципов, касающихся независимости судебных органов" (принят. ЭКОСОС в 1990 г.), а также в Европейской хартии о статусе судей (принята 10 июля 1998 г.)*(11) В этих документах, а также в документах о правах и свободах человека (Всеобщая декларация прав человека 1948 г., международные пакты о правах 1966 г., Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и др.) содержатся общепринятые международные стандарты в сфере организации и осуществления правосудия, одним из которых и признается независимость судебной власти.
Так, пункт 1 Основных принципов предопределяет необходимость существования независимых судебных органов и обязанность всех государственных и других учреждений уважать и соблюдать эту независимость. Пункт 3 содержит правило, согласно которому судебные органы обладают компетенцией в отношении всех вопросов судебного характера и имеют исключительное право решать, входит ли переданное им дело в их установленную законом компетенцию. В п. 4 Основных принципов содержится запрет на неправомерное или несанкционированное вмешательство в процесс правосудия либо на пересмотр судебного решения каким-либо иным органом, кроме суда. А п. 7 закрепляет обязанность государства предоставлять соответствующие средства, позволяющие суду надлежащим образом выполнить свои функции. И наконец, пункт 5 содержит принцип беспристрастности: судебные органы обязаны решать переданные им дела беспристрастно, на основе фактов и в соответствии с законом, без каких-либо ограничений, неправомерного влияния, побуждения, давления, угроз или вмешательства, прямого или косвенного, с чьей бы то ни было стороны и по каким бы то ни было причинам.
Обратим внимание, что и авторы международных документов, и российский законодатель, с одной стороны, различают, а с другой - связывают в неразрывное единство независимость в институциональном аспекте этого понятия (или организационную самостоятельность судебных учреждений и отдельных судей по отношению к другим государственным или общественным органам и лицам) и независимость судебной власти и ее носителей в содержательном значении этого термина (или беспристрастность) (п. 1, 3-5, 7 Основных принципов, процедуры 2-3, 5 Эффективных процедур).
Реализация идеи обособленного от других органов государства, ветвей власти, общественных объединений и т.д. существования судебной власти предполагает, во-первых, рецепцию соответствующим государством принципа разделения властей со всеми вытекающими последствиями; во-вторых, ее закрепление на конституционном и законодательном уровнях; в-третьих, формирование самостоятельной, автономной и самоуправляющейся судебной системы или систем вне структур законодательной либо исполнительной ветви власти, вне каких-то иных органов и институтов гражданского общества. Практика Российского государства свидетельствуют о том, что в современной России этот принцип очевиден. Суд сегодня - самостоятельный орган в организационном смысле этого слова, он не входит в качестве элемента в какую-либо систему органов, за исключением собственной. Суд самостоятелен и в части ресурсного обеспечения: собственно организационного, кадрового, материально-технического, финансового и т.д. (см. комм. к ст. 124). Бюджет судебной системы сегодня - самостоятельные строки в федеральном бюджете (см. комм. к ст. 124). И наконец, суд имеет абсолютно обособленную, обладающую явно выраженной спецификой компетенцию, как предметную, так и территориальную (см. комм. к ст. 125-127), в реализации которой он не подотчетен кому-либо, в том числе вышестоящему суду.
Кроме того, в целях реализации идеи автономности суда на конституционном уровне сформированы и обеспечены на практике такие существенные дополнительные гарантии, как запрет иным государственным органам осуществлять судебную деятельность (см. комм. к ч. 1 ст. 118) и запрет на создание чрезвычайных судов и трибуналов (см. комм. к ч. 3 ст. 118), имеющие также и самостоятельное значение.
Эти положения в равной мере распространяются и на носителей судебной власти - судей. Независимость судьи в институциональном смысле этого понятия или его самостоятельность, так же как и самостоятельность судебной власти, сегодня общепризнанны. Судьи составляют самостоятельную часть государственной службы в широком смысле этого слова, и их правовой статус урегулирован специальным законом - Законом о статусе судей, отражающим особенности их правового положения. Обеспечение судей также осуществляется через специальный орган - Судебный департамент при Верховном Суде РФ в отношении судов общей юрисдикции, через соответствующие подразделения Верховного Суда - в отношении самого Верховного Суда, через соответствующие подразделения Высшего Арбитражного Суда РФ - в отношении федеральных арбитражных судов, через соответствующие подразделения конституционных (уставных) судов*(12) - в отношении этого вида судебных органов (см. также комм. к ст. 124). И наконец, судьи также обладают четко определенной законом компетенцией - рассматривать дела о конституционности, административные, гражданские и уголовные дела в соответствующем суде (см. также комм. к ст. 125-127). Причем судья не может быть привлечен к уголовной, административной, дисциплинарной и иной ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение или принятое решение, если его виновность в преступном злоупотреблении не будет установлена вступившим в юридическую силу приговором суда (ст. 9 и 16 Закона о статусе судей).
Независимость судебной власти, в институциональном смысле этого понятия провозглашенная комментируемой статьей, не была непосредственным предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ, но практически аналогичная действующему сегодня правилу норма ст. 167 Конституции РФ 1978 г. (с изм. и доп.) послужила основанием для признания ряда положений Закона Кабардино-Балкарской Республики о статусе судей не соответствующими федеральной Конституции. Причем формулировка ч. 1 ст. 1 оспариваемого Закона была признанной сужающей содержание конституционного принципа независимости судей, поскольку ограничивала его действие лишь временем рассмотрения конкретных дел и материалов, но не содержала запрета вмешательства в судебную деятельность за пределами судебного разбирательства и тем самым не исключала подотчетности судей все судебного процесса (см. подробнее п. 3-6 Постановления Конституционного Суда от 30 сентября 1993 г. N 18-П//ВКС РФ. 1994. N 6). Также не обоснованной конституционно интервенцией в сферу компетенции судебной власти и не соответствующими нормам комментируемой статьи были признаны Постановлением Конституционного Суда от 25 февраля 2004 г. N 4-П (СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 831) положения п. 10 ст. 75 ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и ч. 1 ст. 259 ГПК, поскольку допускали произвольное определение Центральной избирательной комиссией РФ компетенции Верховного Суда (являвшейся участником соответствующего правоотношения) относительно уже возникших избирательных споров*(13).
Важным в рассматриваемом аспекте принципа независимости судебной власти стало и Постановление от 23 января 2007 г. N 1-П по делу о проверке конституционности положений п. 1 ст. 779 и п. 1 ст. 781 ГК РФ (СЗ РФ. 2007. N 6. Ст. 828). В этом Постановлении Конституционный Суд рассмотрел вопрос о соотношении публично-правового и частноправового начал в законодательном регулировании договорных отношений в сфере оказания юридической помощи применительно к так называемому гонорару успеха - плавающей шкале оплаты соответствующих услуг в зависимости от результатов рассмотрения дела судом. Высокий Суд констатировал, что свобода договора имеет объективные пределы, которые определяются основами конституционного строя и публичного правопорядка. В частности, речь идет о недопустимости распространения договорных отношений и лежащих в их основе принципов на те области социальной жизнедеятельности, которые связаны с реализацией государственной власти. Поскольку органы государственной власти и их должностные лица обеспечивают осуществление народом своей власти, их деятельность (как сама по себе, так и ее результаты) не может быть предметом частноправового регулирования, так же как и реализация гражданских прав и обязанностей не может предопределять конкретные решения и действия органов государственной власти и должностных лиц. Применительно к сфере реализации судебной власти это обуславливается, помимо прочего, принципами ее самостоятельности и независимости (ст. 10; 11, ч. 1; ст. 118 и 120 Конституции, ст. 1 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"): правосудие в РФ, согласно Конституции, осуществляется только судом, который рассматривает и разрешает в судебном заседании конкретные дела в строгом соответствии с установленными законом процедурами конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства (ч. 1 и 2 ст. 118) на основе свободной оценки доказательств судьей по своему внутреннему убеждению в условиях действия принципа состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции), предопределяющего, что функция правосудия в любой его форме отделена от функций спорящих перед судом сторон.
Следовательно, законодательное регулирование общественных отношений по оказанию юридической помощи должно осуществляться с соблюдением надлежащего баланса между такими конституционно защищаемыми ценностями, как гарантирование квалифицированной и доступной (в том числе в ряде случаев бесплатной) юридической помощи, самостоятельность и независимость судебной власти и свобода договорного определения прав и обязанностей сторон в рамках гражданско-правовых отношений по оказанию юридической помощи, включая возможность установления справедливого размера ее оплаты.
С другой стороны, в России созданы условия для осуществления независимой судебной власти в смысле содержательном или, иными словами, беспристрастной судебной власти. Так же как в первом случае, здесь необходимо, с одной стороны, создание законодательных правил и формирование соответствующей практики. К числу первых относятся: а) собственно формирование принципа беспристрастности, или подчинения судей и судов во время отправления правосудия только закону; б) создание юридических и иных гарантий беспристрастности; в) формирование соответствующих правовых институтов юридической ответственности (уголовного и административного характера) за вмешательство в осуществление правосудия (по сути также являющихся юридическими гарантиями, но, учитывая их значимость, обычно выделяемыми в отдельный пункт).
Принцип независимости судебной власти в ее содержательном аспекте наиболее ярко проявляется применительно к судьям, но, имея в виду, что понятие "суд" - многозначно, в том числе в процессуальном смысле этого слова; суд есть совокупность ординарных (см. комм. к ст. 47) судей (а иногда и непрофессиональных судей; см. комм. к ст. 20 и 32), осуществляющих правосудие в конкретном судебном процессе, необходимо говорить и о беспристрастности суда. Так же как и основные принципы статуса судебной власти, принципы статуса судей исходят из представлений о естественном, или должном, правосудии и также нашли свое выражение в международных документах. "Статус судей означает обеспечение компетентности, независимости и беспристрастности, которых любой человек законно ожидает от судебных органов и от каждого судьи, которому доверена защита его прав. Он исключает любое положение и любую процедуру, способные поколебать доверие к этой компетентности, независимости и беспристрастности" (п. 1.1 Европейской хартии о статусе судей).
Российское законодательство содержит сложную систему гарантий, призванных обеспечить как объективную, так и субъективную беспристрастность судьи в процессе рассмотрения им дела. Для российской науки более привычным по сравнению с критерием объективной беспристрастности предстает существование второго критерия независимости судей в содержательном смысле этого слова, или критерия субъективной беспристрастности, т.е. отсутствия предубеждений или тенденциозности при рассмотрении конкретного дела, вызванных приверженностью каким-то идеям, членством в каких-то организациях, личными или семейными привязанностями. Иными словами, это проблема скорее субъективной свободы каждого судьи от идейного или эмоционального давления, связанная в большей степени с принципами господства права и правового государства, признанием и уважением многообразия убеждений светского и религиозного типов, правом и свободой конкретного судьи выносить решения только на основе закона и в точном соответствии с ним. Заметим, что наличие или отсутствие беспристрастности судей в этом ее проявлении, приверженность судей только закону и конституции является, пожалуй, основным источником авторитета судей в обществе.
Российскому законодательству известно несколько видов возможного влияния (давления) на членов судейского корпуса в этом аспекте: общественное (в самом широком смысле этого слова), политическое или партийное, корпоративное и даже семейное. И как следствие, сформулировано общее правило: Закон о статусе судей (ч. 3 ст. 3) устанавливает четкие требования, направленные на обеспечение субъективной беспристрастности: а) судья не вправе быть депутатом, третейским судьей или арбитром; б) судья не может принадлежать к политическим партиям и движениям; в) судья не может осуществлять предпринимательскую деятельность, а также совмещать работу в должности судьи с другой оплачиваемой работой, кроме научной, преподавательской, литературной и иной творческой деятельности. Судья также не может состоять в профессиональном объединении, за исключением собственно судейского сообщества, но и в этом случае он становится членом по должности, а не по желанию. Правила ч. 4 этой же статьи устанавливают режим несовместимости для судей, пребывающих в отставке (последнее необходимо в связи с особенностями правового положения судьи, пребывающего в отставке, суть которых заключается в возможности привлечения этих лиц к осуществлению правосудия без прохождения процедуры назначения на должность). Несколько иной перечень занятий и действий, несовместимых с должностью судьи (различия носят непринципиальный характер), содержится в Законе о Конституционном Суде (ст. 11). Правила, определяющие пределы несовместимости занятия судейской должности с другими занятиями, тесно связаны с процедурами приостановления и прекращения полномочий судьи, поскольку их нарушение является основанием для возбуждения соответствующих процедур (ст. 13 и 14 Закона о статусе судей; см. также комм. к ст. 121 Конституции).
Идея субъективной беспристрастности традиционно находит свое развитие в процессуальном законодательстве, в нормах которого детально урегулированы вопросы оснований и порядка отвода судьи в случаях сомнений в его объективности или заинтересованности в исходе дела, причем акцент, в отличие от судоустройственного законодательства, сделан на вопросах, связанных с личной заинтересованностью в исходе дела, а также с родственными или семейными связями (ст. 16-19, 21 ГПК, ст. 62-64 УПК, ст. 21, 22, 24, 26 АПК).
Требования, обеспечивающие субъективную беспристрастность, содержатся и в новом Кодексе судейской этики, утвержденном VI Всероссийским съездом судей 2 февраля 2004 г. (Вестник ВАС РФ. 2005. N 2). Так, часть 2 ст. 4 обязывает судью не допускать влияния на свою профессиональную деятельность кого бы то ни было. Судья при исполнении своих обязанностей не должен проявлять предубеждения расового, полового, религиозного или национального характера.
Объективную беспристрастность, т.е. беспристрастность судейского корпуса в целом, призваны обеспечить следующие меры.
Первое. Государство обязано гарантировать существование такого порядка формирования судейского корпуса или отбора и назначения судьи, который не вызывал бы сомнений в его приверженности только интересам правосудия и исключал бы какие бы то ни было формы дискриминации (п. 10 Основных принципов). В РФ процесс формирования судейского корпуса двухстадиен. Первая стадия - предварительный отбор - осуществляется в рамках судейского сообщества (ст. 1, 5 и 18 Закона о статусе судей) и заключается в: 1) прохождении медицинского освидетельствования кандидатом*(14); 2) проверке достоверности документов и сведений, предоставленных кандидатом на должность судьи в квалификационную коллегию (п. 7 ст. 5 названного Закона), которая реализуется коллегией (результаты проверки могут быть получены и после сдачи квалификационного экзамена; выявление недостоверности документов и сведений препятствует даче квалификационной коллегией судей рекомендации); 3) сдаче претендентом - лицом, соответствующим требованиям, предъявляемым к кандидату на должность судьи статьей 119 Конституции (подробнее см. комм. к ней) и статьей 4 Закона о статусе судей*(15), - квалификационного экзамена на должность судьи; 4) получении заключения о рекомендации соответствующей квалификационной коллегии судей*(16), 5) получении согласия председателя соответствующего суда, которое выражается в направлении представления о назначении Президенту. До недавнего времени существовала еще одна стадия процесса отбора кандидата на должность судьи - согласования с органом законодательной (представительной) власти субъекта Федерации, на территории которого расположен суд (Конституционный Суд в своем Определении от 21 декабря 2000 г. N 252-О в связи с жалобой гр. Юркина С.А. на нарушение его конституционных прав ч. 6 ст. 13 ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" и статьей 6 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" выявил конституционно-правовой смысл названных норм, придя к выводу о том, что такое согласование является факультативным. В 2001 г. федеральный законодатель вообще отказался от института согласования кандидатов на должности судей федеральных судов с органами государственной власти субъектов Федерации (СЗ РФ. 2001. N 3. Ст. 273); данная правовая позиция подтверждена в Определении от 4 декабря 2003 г. N 428-О по запросу Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан (ВКС РФ, 2004. N 3).
Вторая стадия процесса формирования судейского корпуса - собственно формирование - реализуется Советом Федерации в отношении судей, а также Председателя и заместителей Председателя Верховного, Высшего и Конституционного судов (см. комм. к п. "ж" ч. 1 ст. 102 и ст. 128) и Президентом в отношении всех иных судей, а также председателей и заместителей председателей федеральных судов (см. комм. к п. "е" ст. 83 и ст. 128, а также к п. "л" ст. 72), а также законодательными (представительными) органами субъектов Федерации в отношении судей судов субъектов Федерации*(17).
С момента вступления в силу Федерального закона "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации" (СЗ РФ. 2002. N 11. Ст. 1022; 2003. N 27. ч. 2. Ст. 2710; 2004. N 33. Ст. 3369; 2005. N 15. Ст. 1278) в формировании судейского корпуса на всех уровнях принимает участие и общественность, что можно оценить как попытку дальнейшего движения по формированию гарантий соблюдения конституционного принципа независимости судебной власти. Согласно ст. 11, в состав квалификационных коллегий судей входят не только судьи (отметим: введен также весьма важный запрет на вхождение в состав квалификационных коллегий председателей судов и их заместителей), но и представители общественности: десять членов Высшей квалификационной коллегии судей - представителей общественности назначаются Советом Федерации в соответствии с его Регламентом (гл. 27.1), по четыре представителя общественности в каждой квалификационной коллегии субъектов Федерации назначаются законодательным (представительным) органом государственной власти соответствующего субъекта Федерации. Весьма любопытным является в этом отношении Определение Конституционного Суда от 9 июня 2005 г. N 288-О по жалобе гр. Елсакова А.В. на нарушение его конституционных прав ФЗ "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации" (Судебная практика). Заявителю было отказано в даче рекомендации в представители общественности в квалификационной коллегии судей. Этот отказ был обжаловал в суд общей юрисдикции, который, в свою очередь, отказал заявителю в принятии заявления. Последующими судебными решениями решение суда первой инстанции было оставлено в силе. В названном Определении Конституционный Суд еще раз подтвердил сформулированную им фундаментальную позицию: ни одно решение субъекта, наделенного публичными функциями (к каковым относится и квалификационная коллегия судей), если оно затрагивает права и свободы человека и гражданина, не может быть выведено из сферы судебного контроля*(18).
Закон об органах судейского сообщества предусмотрел косвенное участие еще одного субъекта - Президента в процессе отбора кандидата на должность судьи, предоставив ему полномочие направлять по одному представителю в каждую квалификационную коллегию судей (ст. 11).
Таким образом, в процессе формирования судейского корпуса участвуют все три ветви государственной власти (в разных формах и в различной степени), и, соответственно, их возможности давления или иного влияния на существующие механизмы минимизированы. Мировая практика знает различные способы формирования судейского корпуса, но участие трех ветвей государственной власти в этих процессах признается одной из наиболее существенных гарантий объективной беспристрастности (в самых различных формах), при условии что более половины состава органа, который осуществляет процедуру, представлен судьями (п. 1.3 Европейской хартии о статусе судей). С другой стороны, в рассматриваемом процессе обычно принимают участие и наиболее авторитетные представители иных юридических сообществ - адвокатского, научного и т.п. Думается, что существующий сегодня порядок формирования судейского корпуса вполне соответствует общепризнанным стандартам; хотя потенции судейского сообщества и реализуются здесь на первой стадии, но по сути являются решающими.
Второе. Должно быть осуществлено формирование такого порядка приостановления и прекращения полномочий судьи (см. также комм. к ст. 121), который также обеспечивал бы состояние независимости судьи и исключал бы возможность угрозы освобождения от должности не по причине неспособности выполнять свои обязанности судьи или за поведение, делающее его не соответствующим занимаемой должности (п. 17, 18 Основных принципов), при условии сохранения требований п. 1.3 Европейской хартии о статусе судей.
В настоящий момент в РФ действует порядок приостановления и прекращения полномочий судьи, установленный соответственно статьями 13 и 14 Закона о статусе судей. Решение о приостановлении и прекращении полномочий в обоих случаях принимает квалификационная коллегия судей, в состав которой входят судьи различных судов. Решение квалификационной коллегии может быть обжаловано в Высшую квалификационную коллегию судей, последнее - в Верховный Суд. Конституционный Суд подтвердил конституционность данного положения в ряде своих определений, устранив возникшую с принятием новых актов - ФЗ "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации" и ГПК - неопределенность (определения от 16 декабря 2004 г. N 394-О по жалобе Генерального прокурора РФ//ВКС РФ. 2005. N 2); от 2 февраля 2006 г. N 45-О по жалобам гр. Семак С.В. и Сокотова В.П; от 2 марта 2006 г. N 59-О в связи с жалобой гр. Литвинова А.В.; от 12 июля 2006 г. N 181-О по запросу Калининградского областного суда//Судебная практика).
Основания для приостановления и прекращения полномочий судьи перечислены в законе исчерпывающим образом - см. ст. 13 и 14 Закона о статусе судей; подробнее см.: комм. к ст. 121).
Третье. Необходимо формирование такого порядка осуществления судьей своей деятельности, который также исключал бы возможность давления на судью в вопросах его перемещения по служебной лестнице, перемещения или перевода в другие суды, а также существование права судьи на отставку или принцип несменяемости судей (подробнее см. комм. к ст. 121).
Четвертое. Необходимо признание государством принципа неприкосновенности (см. комм. к ст. 122) и безопасности судьи. Международные акты связывают эти два понятия. Российские законы рассматривают безопасность судьи в качестве самостоятельной гарантии его независимости. Судьям предоставляются специальные гарантии в форме государственной защиты, осуществляемой в соответствии со специальным законом - ФЗ "О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов" (СЗ РФ. 1995. N 17. Ст. 1455; 1999. N 2. Ст. 238; 2000. N 10. Ст. 1067; 2001. N 26. Ст. 2580; N 49. Ст. 4566; 2002. N 50. Ст. 4928; 2003. N 27. Ч. 1. Ст. 2700; 2004. N 27. Ст. 2711; N 35. Ст. 3607). Этот Закон предусматривает широкий спектр мер, к которым судья или члены его семьи могут прибегнуть в случае необходимости: а) личная охрана, охрана жилища и имущества; б) выдача оружия, специальных средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности; в) временное помещение в безопасное место; г) обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемых лицах; перевод на другую работу (службу), изменение места работы (службы) или учебы; д) переселение на другое место жительства; е) замена документов, изменение внешности (ст. 5). Функцию обеспечения безопасности судей в течение рабочего дня отчасти выполняют и судебные приставы по обеспечению установленного порядка деятельности судов (ст. 11 ФЗ "О судебных приставах"//СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 3590; 2004. N 27. Ст. 2711; N 35. Ст. 3607; N 46. Ст. 4537). Гарантии безопасности распространяются и на присяжных и арбитражных заседателей (естественно, в тот период времени, когда они осуществляли правосудие, или в связи с таким участием).
Пятое. Государство обязано обеспечить выделение адекватных ресурсов, гарантирующих функционирование судебной системы, включая назначение достаточного числа судей и формирование достаточного числа судов, соотносимых с числом рассматриваемых дел; обеспечение судов необходимым техническим персоналом и оборудованием, обеспечение вознаграждения и жалованья (процедура 5 Эффективных процедур, а также Рекомендация R (86) 12 Комитета Министров Совета Европы относительно мер по недопущению и сокращению чрезмерной нагрузки на суды). К сожалению, ни российская Конституция, ни текущее федеральное законодательство не восприняли этот принцип в полном объеме. Независимость судебной власти и ее конкретного носителя - судьи во многом определяется не только юридическими гарантиями их статуса, но и - а в нашей стране, увы, тем более - гарантиями материального свойства.
Первый, и очень серьезный, аспект - наличие достаточного числа судов и судей. В течение последних 15 лет, с момента принятия Концепции судебной реформы в России (1991 г.), практически каждое решение Совета или Съезда судей России, каждая публикация, каждое выступление, посвященные проблемам судейства, констатируют нехватку как судебных учреждений, так и судей. Этот факт стал, к сожалению, общим местом. Решение данной проблемы связано с существенными затратами ресурсов, что в условиях хронического недостаточного финансирования уже существующих судов неизбежно ставит проблему в ряд трудноразрешимых. Но помимо собственно материальных затрат на строительство новых зданий судов, оборудование их соответствующей техникой и т.п., включение в федеральный бюджет расходов на содержание таких новых зданий и т.д., учреждение соответствующего числа судейских мест и мест работников судов, включение в федеральный бюджет соответствующих расходов и т.п. существует и более сложная проблема, расчет затрат на решение которой не так очевиден. Новые судейские кресла, равно как и рабочие места сотрудников аппарата суда, должен кто-то занять. Следовательно, необходимо подготовить некоторое число юристов, а также обеспечить их практикой (учитывая наличие высоких квалификационных требований, предъявляемых к кандидатам на судейские должности; ст. 119 Конституции) и, кроме того, вероятно, необходимо предусмотреть существенные затраты на повышение уровня содержания судейского корпуса.
Именно на эти параметры была ориентирована Федеральная целевая программа "Развитие судебной системы России на 2001-2006 годы", утвержденная 21 ноября 2001 г. Правительством. На эти же параметры ориентируется и Федеральная целевая программа "Развитие судебной системы России на 2007-2011 гг.", утвержденная Правительством 21 сентября 2006 г. Первые шаги по преодолению этой проблемы, называемой в практике Европейского суда по правам человека проблемой структурного портфеля*(19) нерассмотренных дел институционального характера, уже предприняты: им стало, во-первых, учреждение и постоянное развитие института мировых судей. Несмотря на свое название и несколько отличный от федеральных судей порядок назначения (избрания) на должность, по своей правовой природе это скорее младшие или низшие государственные судьи, а не мировые судьи в классическом понимании института. В настоящий момент вполне успешно действует около 15 тысяч мировых судей, что существенно увеличило "пропускную способность" судебной системы. Однако, представляется, что дальнейший численный рост судейского корпуса и количество судов не лучший способ выхода из сложившейся ситуации, поскольку уже сегодня ощущается дефицит претендентов на судейские должности.
С другой стороны, в 1999 г. учреждена и фактически действует с 2000 г. Российская академия правосудия при Верховном Суде Российской Федерации. Ее деятельность, безусловно, способствует повышению квалификации уже действующих судей и более фундаментальной подготовке кандидатов в судьи, однако и ее "пропускная способность" пока недостаточна. Останавливаться на этих и некоторых других предпринимаемых мерах нельзя. Например, с появлением мировых судей возникла, но пока еще не решена проблема рассмотрения апелляционных жалоб в районных судах не единоличным судьей, но коллегией и т.п. Перспективным в этом смысле представляется и исследование проблем территориальной расположенности судов (Крайний Север и иные труднодоступные территории, мегаполисы, сельские местности), восстановление института выездных сессий (основания для их проведения в законе имеются, но применение практически отсутствует), так называемых гибких, или "резиновых", подходов к организации судебной системы, предполагающих формирование различных конфигураций судов одной инстанции в зависимости от потребностей конкретной территории (наличие или отсутствие специализированных составов или коллегий и т.п.). Своего решения ждет и проблема дальнейшей специализации, например выделение административной, ювенальной, трудовой, пенитенциарной юстиции. Следовало бы более внимательно отнестись и к квазисудебным способам разрешения споров, таких как посредничество, примирительство, третейское разбирательство и иные разновидности альтернативного судебному разбирательства (ADR).
Второй аспект рассматриваемого пакета гарантий составляет принцип достаточного обеспечения судов, судей и сотрудников аппарата судов. Виды обеспечения различаются не только по субъекту, но и по характеру предоставляемых ресурсов: финансовое, материально-техническое, организационное и т.д. Этот принцип нашел отражение в части финансового обеспечения и в нормах российской Конституции - ст. 124 (см. комм. к ней).
Российскому законодательству известна еще одна дополнительная гарантия независимости судьи, выразившаяся в предоставлении мер материального и социального обеспечения и социальной защиты судьи и его семьи (ст. 19, 20 Закона о статусе судей, ст. 29-31 Закона о военных судах, а также нормы ФЗ "О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации"//СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 144, 1997. N 30. Ст. 3587; 2000. N 32. Ст. 3341; 2001. N 1. Ч. 1. Ст. 2, N 51. Ч. 1. Ст. 5030; 2002. N 26. Ст. 2522; 2004. N 35. Ст. 3607; п. 2-7 Указа Президента РФ от 7 февраля 2000 г. "Об обеспечении деятельности Конституционного Суда Российской Федерации и о предоставлении социальных гарантий судьям Конституционного Суда Российской Федерации и членам их семей"//СЗ РФ. 2000. N 7. Ст. 795; 2002. N 26. Ст. 2568; 2006. N 25. Ст. 2700). Наличие в таком количестве специальных норм, гарантирующих достаточное обеспечение не только судей, но и членов их семей, порождено, как представляется, конкретно-историческими причинами.
В советский период роль судьи в обществе была незначительна. Судья замыкал цепочку должностных лиц правоохранительных органов, целью деятельности которых была охрана существующего политического и правового порядка. Наличие карательного или обвинительного характера деятельности суда в таких условиях было неизбежным, что, в свою очередь, порождало представление о суде только как о последнем звене, не имеющем самостоятельного значения и тем более не обладающем самостоятельностью в суждениях. Применительно к рассматриваемому вопросу последствия очевидны: денежное содержание судей было меньшее, чем у работников правоохранительных органов, а заработная плата работников аппаратов суда столь ничтожной, что к середине 80-х годов прошлого века аппараты нижестоящих судов были практически разрушены. Естественно, что в таких условиях в момент разработки и принятия Концепции судебной реформы и Закона о статусе судей внимание к вопросам материального и социального обеспечения судей и работников аппарата судов было значительным, а гарантии материального свойства воспринимались как основные. Столь же логичным в этих условиях было распространение гарантий данного вида на членов семей судей. Во-первых, судейская профессия воспринималась и воспринимается, отчасти по отмеченной выше традиции, как сопряженная с опасностью для жизни, что компенсируется дополнительными социальными льготами по аналогии с обеспечением работников правоохранительных органов или военных. Во-вторых, уровень социального обеспечения судьи, особенно в случае ухода его в отставку, выше, чем у обычного пенсионера, что требует его распространения и на семью судьи, особенно в случае потери кормильца и т.п. Третьим фактором, а может быть и определяющим, является состояние российской экономики. Думается, что по мере развития и преодоления негативных экономических явлений этот блок гарантий может прекратить свое существование, хотя необходимо отметить, что в ходе очередного этапа судебной реформы в 2000-2002 гг. (так называемая реформа Д.Н. Козака), равно как и в ходе реформы, направленной на монетизацию мер натурального характера, связанных с дополнительной социальной защитой отдельных категорий граждан, данный блок гарантий конституционно-правового статуса судей не претерпел существенных изменений - напротив, он оказался "защищенным" от реформ. Практически изменения коснулись только вопроса обеспечения судей жилой площадью (п. 3 ст. 19 Закона о статусе судей), финансирование соответствующих расходов непосредственно отнесено к расходам федерального бюджета (а не посредством возврата затраченных сумм местному самоуправлению, которое раньше вначале выделяло необходимую площадь, а затем обращалось к федеральному казначейству за возмещением). Порядок выделения соответствующих средств, который должен быть установлен Правительством РФ, к сожалению, к настоящему моменту отсутствует*(20).
Конституционный Суд весьма подробно проанализировал гарантии этого вида в своем Постановлении от 19 февраля 2002 г. N 5-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 15 Закона РФ от 26 июня 1992 г. "О статусе судей в Российской Федерации", ст. 2 ФЗ от 21 июня 1995 г. "О внесении изменений и дополнений в Закон РФ "О статусе судей в Российской Федерации" и ч. первой ст. 7 ФЗ от 10 января 1996 г. "О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации" в связи с жалобами ряда граждан - судей и судей в отставке (СЗ РФ. 2002. N 10. Ст. 1015). Предметом рассмотрения стали те нормы законов, которые связывали распространение материальных гарантий только на лиц, ушедших в отставку с должности судьи, но не на их бывших коллег, ушедших с должности судьи, либо до вступления в силу оспариваемых норм, либо ушедших на пенсию хотя и при наличии необходимого судейского стажа и достигших соответствующего возраста, но не с должности судьи. Конституционный Суд подтвердил, что конституционный принцип независимости суда гарантируется не только провозглашением несменяемости и неприкосновенности судей, а также необходимостью предусмотреть в законодательстве их надлежащее материальное содержание (ст. 119-122 и 124 Конституции). При этом конституционный статус судьи является не личной привилегией, а средством, призванным обеспечивать каждому действительную защиту его прав и свобод правосудием (ст. 18 Конституции). А имея в виду положения о единстве конституционно-правового статуса судей, Суд подтвердил и тот факт, что действие оспариваемых норм распространяется на всех судей, ушедших на пенсию с судейской должности по основаниям, совместимым со статусом судьи, либо с истечением срока полномочий вне зависимости от времени такого ухода. Конституционный Суд признал оспариваемые нормы не противоречащими Конституции в их конституционно-правовом смысле, выявленном в Постановлении*(21).
Как правило, в российской юридической литературе выделяется еще одна гарантия независимости судей и подчинения их только Конституции и закону (в аспекте объективной беспристрастности) - установленная законом процедура осуществления правосудия, исключающая постороннее воздействие на судей, заключающаяся в наличии в процессуальном законодательстве соответствующих норм, содержащих запреты подобного вмешательства, с одной стороны, и детализирующих принцип беспристрастности - с другой (например, нормы об оценке доказательств, отводах, о тайне совещательной комнаты и др.). Несмотря на общепринятость этого мнения, полагаем необходимым заметить, что явление "связанности" органа государственной власти нормами материальных и процессуальных законов, исключение постороннего влияния и т.п. имеет универсальный характер в современном правовом государстве. Оно распространяется и на законодателя, и на исполнителя, каждый из которых в силу конституционной конструкции может действовать только в пределах своей компетенции, определенной законом, и в специальном порядке, также установленном законом, а зачастую и собственно Конституцией (например, ст. 111-116 Конституции, ст. 12-29 и др. ФКЗ "О Правительстве Российской Федерации" (СЗ РФ. 1997. N 51. Ст. 5712, 1998. N 1. Ст. 1; 2004. N 25. Ст. 2478; N 45. Ст. 4376; 2005. N 23. Ст. 2197; 2007. N 10. Ст. 1147). Аналогичную роль играют запреты лоббизма, ведомственного и иного давления.
Специфической гарантией состояния независимости судебной власти в РФ является, наконец, и законодательное правило, обеспечивающее существование всех перечисленных выше гарантий, закрепленное в ст. 5 ФКЗ о судебной системе и в ст. 9 Закона о статусе судей: существующие в РФ гарантии независимости судей не могут быть отменены, ограничены или снижены иными нормативными правовыми актами РФ или ее субъектов, что многократно подтверждено Конституционным Судом.
2. Комментируемые нормы обладают существенной новизной. Предшествующие Конституции не действовали непосредственно, и, учитывая общественную значимость функции правосудия, современный конституционный законодатель, видимо, стремился особо подчеркнуть не только право, но и обязанность судьи подчиняться именно Конституции и федеральному закону, дополнительно акцентируя внимание на их верховенстве в системе источников российского права. С другой стороны, конституционная модель правовой системы также сильно отличалась от ранее действовавшей; в частности, были учреждены институты не только федерального законодательства, но и законодательства субъектов Федерации. В этих условиях также имела смысл норма, дополнительно (по отношению к правилам ст. 76 Конституции) раскрывающая конституционный принцип верховенства федерального закона. Однако данная норма на практике потребовала разъяснения ее смысла в сочетании с нормами ч. 2 и особенно ч. 5 ст. 125, ст. 126 и 127 Конституции, являющимися конкретизирующими по отношению к рассматриваемой (см. комм. к ст. 125 в части о разграничении полномочий судов). Пленум Верховного Суда РФ 31 октября 1995 г. в своем Постановлении "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" (о правовой природе разъяснений см. комм. к ст. 126) установил, что суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности когда:
а) закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения;
б) суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции, противоречит ей;
в) суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции;
г) закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом Федерации по предметам совместного ведения РФ и ее субъектов, противоречит Конституции, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует.
Отметим также, что комментируемая часть 1 ст. 120 содержит упоминание о федеральном законе, а не о законе вообще. Данная позиция корректируется правилом, содержащимся в ч. 2 ст. 120.
Норма, содержащаяся в ч. 2 комментируемой статьи, конкретизирует содержание правил ч. 1. Эта норма, вслед за предыдущей, наделяет суд правом и обязанностью подчиняться только закону, не применяя в конкретном деле подзаконный акт, в случае его несоответствия закону, т.е. и федеральному закону, и закону любого из субъектов Федерации. Таким образом, устраняется некоторая неясность, возникающая при анализе предыдущей нормы.
Действия комментируемой нормы распространяются на все подзаконные акты: от актов Президента до актов органа местного самоуправления или органа юридического лица.
Необходимо также иметь в виду, что реализация данного правила, равно как и положения ч. 1, относительно подчинения только Конституции имеет две принципиально различные формы. Первая заключается в рассмотрении дела судом в порядке абстрактного судебного контроля за конституционностью (конституционные, уставные суды) или законностью, т.е. дела, в котором предметом рассмотрения является вопрос только о соответствии того или иного акта Конституции либо закону. Вторая форма - форма конкретного судебного контроля (значительно более распространенная), напротив, предполагает рассмотрение конкретного гражданского, административного, трудового, жилищного, уголовного и тому подобных дел, в ходе которых встает соответствующий вопрос. Обе формы детально урегулированы судоустройственным и процессуальным законами. Вопрос о характере и пределах судебного контроля был предметом рассмотрения в Конституционном Суде, о чем подробно см. комм. к ст. 125 и постановления Конституционного Суда: от 16 июня 1998 г. N 19-П по делу о толковании отдельных положений ст. 125-127 Конституции (ВКС РФ. 1998. N 5), от 11 апреля 2000 г. N 6-П по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 2 ст. 1, п. 1 ст. 21 и п. 3 ст. 22 ФЗ "О прокуратуре Российской Федерации" (СЗ РФ. 2000. N 16. Ст. 1774), от 18 июля 2003 г. N 13-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 115 и 231 ГПК РСФСР, ст. 1, 21 и 22 ФЗ "О прокуратуре Российской Федерации" (СЗ РФ. 2003. N 30. Ст. 3101); от 27 января 2004 г. N 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 2 ч. первой ст. 27, ч. 1, 2 и 4 ст. 251, ч. 1-3 ст. 253 ГПК (СЗ РФ. 2004. N 5. Ст. 403), а также определения: от 5 ноября 1998 г. 147-О в связи с запросом Иркутского областного суда (ВКС РФ. 1999. N 1), от 2 апреля 2001 г. N 152-О в связи с запросом Верховного Суда Республики Тыва (ВКС РФ. 2001. N 6), от 10 декабря 2002 г. N 283-О по запросу Правительства РФ (СЗ РФ. 2002. N 52. Ст. 5289), от 10 декабря 2002 г. N 284-О по запросу Правительства РФ (там же. Ст. 5290).
