1. Суды в Российской Федерации исполняют переданные им в порядке, установленном международным договором Российской Федерации или федеральным законом, поручения иностранных судов о совершении отдельных процессуальных действий (вручение извещений и других документов, получение объяснений сторон, показаний свидетелей, заключений экспертов, осмотр на месте и другие).
2. Поручение иностранного суда о совершении отдельных процессуальных действий не подлежит исполнению, если:
1) исполнение поручения может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации;
2) исполнение поручения не входит в компетенцию суда.
3. Исполнение поручений иностранных судов производится в порядке, установленном российским правом, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.
4. Суды в Российской Федерации могут обращаться в иностранные суды с поручениями о совершении отдельных процессуальных действий. Порядок сношений судов в Российской Федерации с иностранными судами определяется международным договором Российской Федерации или федеральным законом.
Комментарии к ст. 407 Гражданского процессуального кодекса
Контакты между российскими и зарубежными органами правосудия по поводу конкретных гражданских дел, осуществляемые согласно ст. 407 ГПК РФ в действующей редакции в форме взаимного исполнения поручений о совершении отдельных процессуальных действий, напоминают одноименный механизм, установленный ст. ст. 62 и 63 Кодекса. Но сходство довольно поверхностное. Сравниваемые институты различны по субъектам взаимоотношений, способам обращения, объему и содержанию заказываемой и реализуемой юридической работы, количеству подлежащих учету правовых источников.
Статьи 62 и 63 Кодекса РФ прежде всего регулируют только собирание информации о фактах, они расположены в главе «Доказательства и доказывание». Диапазон возможных действий по ст. 407 ГПК РФ более обширен, причем нормативные акты любого происхождения не дают их исчерпывающего перечня. Наиболее развернутый из них может быть помещен (однако с оговоркой «в том числе») в ст. 6 Минской конвенции 1993 г. (ст. 6 в редакции Протокола к Конвенции от 28 марта 1997 г.): составление и пересылка документов; проведение осмотров; изъятие и передача вещественных доказательств; проведение экспертизы; допросы сторон, свидетелей, экспертов; признание и исполнение судебных решений по гражданским делам, приговоров в части гражданского иска; вручение документов. Включение в перечень действий по реализации решений по гражданским делам и приговоров в части имущественных исков объясняется тем, что в отличие от ст. 407 ГПК РФ о судебных поручениях ст. 6 Конвенции помещена в части II раздела I «Общие положения» и определяет объем «правовой помощи» в широком плане, а исполнительному производству отводит III раздел Конвенции (ст. ст. 51 — 55).
Далее Конвенция предусматривает направление центральными учреждениями юстиции Договаривающихся Сторон друг другу сведений об их современном или прошлом внутреннем праве и практике его применения (ст. 15). Договаривающиеся Стороны также в соответствии со своим законодательством оказывают содействие в установлении адресов, мест работы, доходов проживающих на их территории лиц, к которым в судах запрашивающей стороны предъявлены имущественные требования (ст. 16).
Стабильные и тем более давно возникшие международные контакты осуществляются по установленным и согласованным процедурам, несоблюдение или даже формальное нарушение составляющих их правил порождает неудачи по существу или длительную волокиту. Этот общий тезис непосредственно применим к такой отдельной области, как составление запросов и маршруты движения судебного поручения от заказчика к исполнителю и обратно. Российские суды общей юрисдикции используют две схемы, каждая из которых рассчитана на отношения с определенными группами зарубежных стран.
Коренной тезис первого варианта сводится к тому, что любые контакты между российскими и иностранными судами, независимо от инициаторов, осуществляются по дипломатическим каналам. Документ движется по цепочке, которая состоит из запрашивающих и запрашиваемых судов, органов управления юстицией, органов министерств иностранных дел, иногда консульских учреждений обеих сторон, причем действия на каждом отрезке регулируют нормы внутреннего права и международных соглашений.
Такой сложный, многоступенчатый маршрут установлен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 декабря 1947 г. «О порядке сношений государственных учреждений СССР и их должностных лиц с учреждениями и должностными лицами иностранных государств», Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. «О мерах по выполнению международных договоров СССР о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам», Инструкцией Министерства юстиции СССР от 28 февраля 1972 г. (с изменениями и дополнениями от 26 июня 1985 г.), которая снабжена приложениями с образцами разнообразных судебных поручений. Передача поручений дипломатическим путем предусмотрена также ст. 9 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса от 1 марта 1954 г. Однако все перечисленные акты допускают установление иных способов обмена поручениями, когда это установлено международными соглашениями.
Передача судебных поручений по дипломатическим каналам между Россией и иными странами установлена различными способами и документами. Начало было заложено своего рода заменителями договоров, нормально подписываемых сторонами за столом переговоров, а именно обменом официальными нотами, причем довольно узкого содержания. Такой обмен имел место с США, Францией, Бельгией, ФРГ. Затем, когда во второй половине прошлого века началось заключение нормальных соглашений о правовой помощи, в них естественно вносились статьи о методах взаимоотношений по поводу судебных поручений.
Если государства принимают дипломатический вариант контактов в связи с действиями по оказанию юридической помощи, то соглашения с участием нашей страны обычно содержат следующую формулировку: «При оказании правовой помощи учреждения Договаривающихся Сторон сносятся друг с другом в дипломатическом порядке» (ст. 4 Договора с Италией). Аналогичные статьи есть в договорах с Алжиром, Грецией, Кипром, Тунисом, Финляндией и рядом других. Почти все эти акты предоставляют Договаривающейся Стороне вручать документы своим гражданам через свои дипломатические представительства и консульские учреждения, но без применения каких-либо мер принудительного характера (ст. 11 Договора с Италией). Статья 8 Договора с Тунисом уточняет, что речь идет о гражданах, проживающих или временно находящихся на его территории.
Судебные поручения через Министерство юстиции
Вторая схема взаимоотношений по поводу поручений, адресуемых и получаемых российскими судами общей юрисдикции, упрощена за счет исключения из схемы их движения дипломатических ведомств. Соглашения с участием РФ из этой группы включают статьи с однотипными формулировками: «При оказании правовой помощи учреждения Договаривающихся Сторон сносятся друг с другом через Министерство юстиции и Генеральную прокуратуру Российской Федерации и Министерство юстиции и Прокуратуру Эстонской Республики» (ст. 4 Договора с Эстонией). Такие двусторонние договоры есть также с некоторыми другими странами — бывшими союзными республиками ликвидированного Союза ССР (Литва, Латвия, Молдова, Киргизстан, Грузия , Украина, Азербайджан), странами бывшего СЭВ (Румыния, Польша, Монголия, Венгрия, Болгария) и с рядом иных государств (КНР, Албания, Испания, Иран).
Даже предельно тезисное изложение деталей, условий, особенностей таких международных актов в пределах норм о правовой помощи по гражданским делам требует многостраничного исследования. Комментарий к ст. 407 ГПК РФ целесообразно сосредоточить на положениях Минской конвенции 1993 г. Неофициальное наблюдение позволяет считать, что в группе процессов с иностранными элементами наиболее распространены те, где конфликтующими сторонами выступают субъекты из разных стран СНГ, а споры возникают из отношений, традиционно сложившихся до 1991 г. и еще до конца не разрушенных перестройками. Да и сами перестройки служат источниками ранее неизвестных конфликтов (неплатежи, финансовые пирамиды, миграция населения и т.д.). К сожалению, опубликованной статистической информации по спорам, где присутствуют какие-либо иностранные элементы, нет, что надлежит считать недостатком работы соответствующих органов РФ.
Статья 5 Минской конвенции 1993 г. первоначально предписывала компетентным учреждениям юстиции Договаривающихся Сторон осуществлять контакты через центральные органы, если иное не предусмотрено данной Конвенцией. Однако Протоколом к Конвенции от 28 марта 1997 г. текст ст. 5 изменен: «При выполнении настоящей Конвенции компетентные учреждения юстиции Договаривающихся Сторон сносятся друг с другом через свои центральные, территориальные и другие органы, если только настоящей Конвенцией не установлен иной порядок сношений. Договаривающиеся Стороны определяют перечень своих центральных, территориальных и других органов, уполномоченных на осуществление непосредственных сношений, о чем уведомляют депозитария».
Такого рода изменения нельзя отнести к разряду редакционных, для их понимания вполне логично прибегнуть к методу исторического анализа. Советскому периоду была известна система отношений, по которой поручения учреждений Польши судам Украины, Белоруссии и Литвы по гражданским делам исполнялись при получении их через министерства юстиции перечисленных республик, а поручения учреждений юстиции Венгрии судам Украины через Министерство юстиции данной республики. Аналогичным образом действовала и обратная связь (п. 2 Инструкции Министерства юстиции СССР от 28 февраля 1972 г.).
Этот исторический экскурс способен послужить аргументом заключения о том, что указанные в новой редакции ст. 5 Минской конвенции 1993 г. «территориальные и другие органы» применительно к современному федеральному устройству России есть органы субъектов РФ. Значит, они могут обладать полномочиями непосредственно контактировать с другими государствами при выполнении Конвенции, но только после их включения в предусмотренный Протоколом 1997 г. перечень с уведомлением депозитария.
Минская конвенция 1993 г. необходимым минимумом подробностей дополняет или корректирует в направлении унификации национальное законодательство ее участников (ст. ст. 7 — 19). Большое внимание уделено главному первичному документу — поручению об оказании юридической помощи. Это поручение невозможно или затруднительно безукоризненно реализовать при отсутствии, неполноте информации о рассматриваемом деле, идентифицирующих признаков всех вовлекаемых в данную процедуру субъектов (имена, фамилии, адреса, род занятий) и, что является центральным моментом, развернутого изложения сути поручения. Подписи управомоченных направлять поручения должностных лиц и гербовая печать запрашивающего органа обязательны.
Суд-адресат при выполнении поручения действует согласно нормам своего национального процессуального законодательства. Однако допустимо использование отдельных процессуальных норм государства запрашивающего учреждения по его просьбе, если оно не противоречит законодательству страны суда. Определить наличие или отсутствие противоречия не всегда просто. Во всяком случае оно есть или при прямом столкновении норм по поводу регулирования какого-либо вопроса, или при однозначном запрещении совершать некоторые действия в ходе процесса. Однако, например, отсутствие в Кодексе РФ 2002 г. некоторого правила, имеющегося в законодательстве другого государства, вряд ли всегда следует относить к категории противоречий. Предусмотрено исключение о применении элементов чужого права, оно неприменимо к случаям, когда вручение документов гражданам своей страны или их допросы дозволено осуществлять дипломатическим представительствам или консульским учреждениям.
Нормально реализованное поручение возвращается обратно по ранее пройденному маршруту. Приложенные к ответу документы, правильно изготовленные, засвидетельствованные уполномоченными лицами и скрепленные гербовыми печатями, заказчики принимают без каких-либо дополнительных уведомлений. Официальные документы везде имеют равную доказательственную силу.
Но такой благоприятный результат не всегда достижим. По ряду причин субъективного или объективного характера правовая помощь не может быть оказана. Это непрофессионально составленное поручение, невозможность, несмотря на принятые запрашиваемым судом меры (п. 4 ст. 8 Конвенции), установления адреса или фактического местонахождения лица, которое должно получить документы или дать показания, и т.п. Тогда поручение возвращается с объяснениями причин неисполнения, причем его повторное направление допустимо, если причины неудачи могут быть устранены.
Но нормативные акты разного уровня предусматривают основания полного или частичного, причем необратимого отказа в оказании правовой помощи. Это Минская конвенция 1993 г. (ст. 19), ч. 2 ст. 407 ГПК РФ, статьи практически всех двусторонних международных соглашений (см., например, ст. 12 Договора с Грецией).
Правовая помощь невозможна, если исполнение поручения угрожает нанести ущерб суверенитету или безопасности Российской Федерации или согласно ст. 19 Минской конвенции 1993 г. противоречит законодательству Договаривающейся Стороны. В ряде двусторонних договоров о правовой помощи с участием России к числу отказа исполнить поручение отнесены также противоречие публичному или общественному порядку, основным принципам законодательства или международным обязательствам запрашивающей стороны и т.п. В п. 1 ч. 2 ст. 256 АПК РФ закреплена своеобразная формулировка отказа: «…исполнение поручения нарушает основополагающие принципы российского права или иным образом противоречит публичному порядку Российской Федерации».
Практически обычно речь идет о запрещении разглашения секретов государственных, экономических, военных и других. Протокол 1997 г. расширяет ст. 19 Минской конвенции 1993 г. указанием на незамедлительное уведомление запрашивающего суда о мотивах отказа. Но вряд ли такие мотивы должны быть изложены развернуто и слишком подробно. Объяснений общего плана вполне достаточно.
Отказ в исполнении судебного поручения
В п. 2 ч. 2 ст. 407 ГПК РФ изложена еще одна причина отказа, а именно исполнение поручения не входит в компетенцию суда. Имеется в виду компетенция судов общей юрисдикции с учетом разграничения границ подведомственных им дел от дел, отнесенных к компетенции судов арбитражных. Значит, суды общей юрисдикции исполняют поручения только по гражданским делам, которые они уполномочены рассматривать по существу.
На вопрос о том, как суду при обнаружении неподведомственного ему поручения действовать дальше, прямого ответа ст. 407 ГПК РФ не дает. Но ответ есть в п. 2 ст. 8 Минской конвенции 1993 г. и многочисленных двусторонних международных договорах РФ о правовой помощи. Везде одинаковые редакционно или по смыслу формулировки: если запрашиваемое учреждение не компетентно исполнить поручение, оно адресует его компетентному учреждению с уведомлением об этом запрашивающего учреждения. Например, п. 2 ст. 8 Договора с Эстонией гласит: «Если учреждение юстиции, к которому обращено поручение, не компетентно его исполнить, оно пересылает поручение компетентному органу юстиции…».
Итак, когда поручение связано с гражданским делом, применение п. 2 ч. 2 ст. 407 ГПК РФ должно приводить не к полному и необратимому отказу предоставить правовую помощь, а к переадресовке поручения надлежащему суду, в том числе арбитражному. Иной вариант просто некорректен и противоречит широко признаваемой идее международной вежливости. Об отклонении поручения по мотиву отсутствия у суда компетентности не упоминают ни Минская конвенция 1993 г. (ст. 19), ни двусторонние договоры РФ о правовых контактах с зарубежными судами.
Отдельные международные документы формулируют дополнительные мотивы, препятствующие оказанию правовой помощи. Так, п. 11 Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса 1954 г. позволяет отказать в исполнении поручения также, «если подлинность документа не установлена». Смысл нормы неясен, текст допускает различные толкования, одно из которых презюмирует возможность замены подозрительной бумаги безупречным документом с продолжением или возобновлением процедуры помощи.
Российские суды при необходимости получения юридической помощи от зарубежных судов действуют аналогичными методами. Однако могут быть сложности при выборе адресата, поскольку структуры органов правосудия в иностранных государствах достаточно разнообразны.
